Катя ШОКАЛЬСКИ УТРО В КЛИНИКЕ (не редактированный)

Сегодняшнее утро провела в ожидании врача в клинике со старшей дочкой. Глупо вышло. Во-первых, в первой клинике принимающий врач оказался дебилом... Не шучу. Он вышел из комнаты, где осматривал очередного пациента, и одного взгляда на него было довольно чтобы потребовать назад медицинскую карточку и поскорее исчезнуть. Он толст, пузат, лысеват, с очень маленькой по отношению к телу головой посаженной на шее так, что она в одной линии с мысками его ботинок, а не со спиной. Рот у него постоянно приоткрыт и из него время от времени капает накопившеяся в уголках рта слюна. Глазки у него маленькие, затуманенные и совершенно отсутствующие. Он застывает на ходу и вглядывается с удивительно идиферентным видом в одну линию на бумажке – ту, на котороей указанно имя пациента. Долго вглядывается. За то время которое ему необходимо, чтобы вчитаться в имя можно, мне кажется, Войну и Мир перечитать. Моя дочь, унаследовавшая нордический темперамент, посмотрела на него внимательно и перевела глаза на меня. В лице ее, которое для многих незнакомых с северным темперамнетом, не выражало ничего особенного, я ясно прочитала: «Да ты, мама, шутишь, не иначе! Не может быть, чтобы ты не видела того же, что вижу я: если этот, со стетоскопом на шее – врач, то я - космонавт. Он же дегенерат.... Он, возможно, научился за годы муштры в медицинской школе отличать мужчин от женщин и ногу от головы, но большему, клянусь, его никто не смог бы обучить!». Прочитав это послание, я спросила секретаршу: «А кто сегодня принимает? Какой врач?» «Питюк» - Ответила секретарша и робко, почти виновато посмотрев на нас обеих, протянула медицинскую карточку, которую уже собралась было оформлять, мне. Лицо ее выражало следующее: «Я вас понимаю... Очень хорошо понимаю, но... Что же поделаешь? Приортет при поступлении в медицинскую школу дается в наше время... Если хотите, я бы посоветовала любую другую клинику сегодня... У нас только этот доктор сейчас принимает...» Я посмотрела на нее, и мы сразу поняли друг друг друга. Но вот в чем проблема: она не сказала вслух того, что громко подумала, я просто прочила ее мысли, а в зале ожидания между тем полно старадльцев, ожидающих прием – слепцов, которые за словом «врач» не могут рассмотреть дебила. Магия слов и титулов... Кто способен потягаться с ней!? Надо было что приличное из себя выдавить, сказать нечто, что было бы принято в качестве нормального в этом обществе умирающей британской культуры... Я почесала в голове и выдавила из себя принимая карточку из рук секретарши: «Да... Питюк, значит, принимает... Спасибо... Я думаю, что мы поедем с дочкой... Нам .... нам тут нужно в школу ее заехать и у учителя поточнее узнать, сколько времени она может отсутствовать... Да...» Дебильный ответ получился. Клянус,ь если врач – дегенерат, то это дегенератство может быть заразителльным... Ну не возможно! Совершенно невозможно смотреть на его тучную фигуру в ярко-оранжевой рубахе, на толстую, короткую, вытянутую вперед шею обмотанную стетоскопом, на свиные глазки, на истекающий слюной рот и при этом сказать нечто разумное... К счастью, девушка секретатрша поняла нас и, кажется, была довольна, что мы прочли ее молчаливое предупреждение безошибочно. Она улыбнулась, отдала нам карточку и быстро засунула в шредер форму, которую начала уже было заполнять. Мы поехали в следующую клинику и, отсидев с час в очереди (ожидание в очередях убивает меня – через пять минут ожидания мне хочется орать, скакать галопом, делать фокусы, чтобы только не сдохнуть от скуки и однообразия), были приняты врачихой, которая сообщила нам, осмотрев Лизину рану, что надо на нее пластырь положить и можно кремом помазать... Теперь я себя полным дураком почувствовала. Я и так все это проделывала. Рана-то не заживает никак, потому я и в клинику потащилась! Может, это меня мое нетерпение погнало? Скорее всего... В любом случае заплатила я звонкой монетой – ожиданием, ездой на машине и созерцанием дебилов с надписью «доктор» на рубашке. Господи, если равенство обозначает равенство между дебилами и людьми способными, адекватно мыслящими, то пусть будет проклято такое равенство! Будь оно проклято, потому что оно неизбежно кончается тем, что дебилы берут верх над сомневающимися и робкими интеллигентами, и обществу приходит конец. Я не хочу равенства с королевой во власти, мне не нужно равенство с бомжом в желаниях, равенство с торгашем в интересах тоже не привлекает меня. Равенство с дебилом... Спасибо, я обхожусь без него. По самому определению своему равество принижает и возвышает одновременно, и из красивой мозаики красок, какой мы – люди - являемся до тех пор, пока не равны, создает серо-бадровую муру – смесь всех цветов с отсуствием характера, свойственного каждому из них в отдельности. Равенство уравнивает всех, лишая каждого в отдельности характера. Если это так называемое равенство процарит на земле еще долго, то мы все – жертвы этого «прогрессивного» процесса - скоро не только начисто лишимся индивидуальности, но даже забудем, что обозначает это слово на «и». Как наши предки молили своих Богов о наступлении вечного и всеобщего равенства, так я молю их же об отмене оного. Виктория / 2009