Катрин Шокальски Игры и правила
	В ресторане «Йокoсука» было полно народу. Офисные чиновники из соседних контор, собравшиеся вместе на ланч, туристы, которыми изобилует Виктория – эта океанская жемчужина - в летние дни, местные богатенькие старички и старушки играющие в туристов в родном городе... Приглушенный шум голосов, мелодичное звяканье тарелок и ароматы тонкой японской кухни подогревали аппетит собравшихся. Из колонок, умело замаскированных в углах ресторана, неслась неторопливая струнная музыка. Она пела о гибком бамбуке, поющем на ветру свою тихую песенку, о робкой красоте девушки из Страны Восходящего Солнца, о море и тех далеких краях, где серые сопки утопают в нежно-розом цвете сакуры по весне и где не изгладились еще в памяти стариков легенды о подвигах самураев... Одним словом, было так дивно хорошо, что всем посетителям «Йокосуки» наверняка хотелось если не немедленно превратиться в японцев, то по крайней мере чудом оказаться в этой далекой сказачной стране или, на худой конец, потребовать гарантированной реинкарнации в японца в последующей жизни на Земле. Лю-Синь, что в переводе с китайского обозначает «спокойная луна», чувствовала себя счастливой. Начинался ее второй рабочий день в ресторане, куда ее взяли работать официанткой на летний сезон. «Для местных – для белых вообще – нет никакой разницы между китайцами и японцами. – Сказал босс, когда она попросилась работать в этот ресторан. – Для них мы все на одно лицо! Для тебя это хорошо! Оденем тебя в японский костюм, и будешь ты у нас японка... Хи-хи... По крайней мере для них... По крайней мере на те часы, которые ты здсь работаешь...» Он был добрый - этот босс, хотя и японец. Дома родители рассказывали много страшных сказок про японцев, но этот был хороший. Лю-Синь вообще везло. В Канаду она приехала по студенческой визе, хотя английский знала совсем слабо и ни в какой университет записана не была. Помогла взятка. Конечно, пришлось заплатить изрядно денег канадской чиновнице в канадском посольстве в Пекине. Деньги собирали все родственники, а матери пришлось даже продать все золотые украшения, чтобы хватило на магарыч, но все-таки Лю-Синь считала, что ей повезло, потому что взятки-то платили многие, но когда доходило до дела, в визах им было отказано. Лю-Синь визу получила. Говорят, что это оттого, что чиновница, которая взяла подарок, была замужем за исконным канадцем. Говорили даже, что он - большой человек в канадском военном флоте... Так или иначе, Лю-Синь повезло. Виза была в кармане, и, набрав денег на самый дешевый авиарейс, она оказалась в Ванкувере. Там опять добрые люди не оставили заботой и посоветовали, пока есть хоть какие-то копейки, переехать в Викторию: и город меньше, и туристов больше, а значит и работу будет найти полегче. Всего несколько дней спустя после приезда в Викторию она нашла работу, да еще и не одну! Днем несколько часов Лю-Синь работала в ресторане «Йокосука», а вечером помогала в овощной лавке в китайском квартале. Не зря ей все родственники деньги собирали! Сегодня был ее второй день, и, как и предупреждал босс, народу было много. Для того, чтобы обменяться парой слов с посетителями, Лю-Синь хватало ее скудных запасов английского, а с боссом можно было обмениваться написанными иероглифами – благо написанные китайские иероглифы имеют одно и то же значение и на японском, и на китайском. Они только произносятся по-разному. Лю-Синь стояла в уголке возле знавески, оглядывалаясь по сторонам, и все никак не могла поверить, что все, что она видела и слышала теперь, было не сном. Так непохоже это было на родной Китай с серыми цементными небоскребами, серым, тяжелым воздухом и толпами серых, замотанных людей. Здесь все было ярким, красивым, чистым - словно игрушечным... Несколько минут назад в ресторан вошли две пожилые пары туристов, и, усаживая их за стол, Лю-Синь совершила сразу три ошибки. Она сделала все то, что босс велел ни при каких обстоятельствах не делать: она не улыбнулась, не отодвинула дамам стул и не предложила им меню, а вместо этого просто спросила, что они собираются есть. Едва закончив этот последний вопрос, она поймала на себе сразу два взгляда: один - удивленный – клиента, другой - недовольно зловредный – босса, который стоял неподалеку в укромном уголке и наблюдал за своим царством. Лю-Синь спохватилась и, поскорее извинившись и растянув лицо в совершенно непривычной ей улыбке, пообещала сию минуту доставить гостям меню. Пока, углубившись в японские названия блюд, ее гости решали, что им заказать, босс чуть заметным движением головы подозвал Лю-Синь к себе. Она повиновалась. Через несколько секунд на белоснежной бумажной салфетке рука босса быстро и ясно вырисовывала иероглифы. Покончив с ним, бос повернул салфетку так чтобы Лю-Синь могла прочитать написанное. «Ты глупа как старая обезьяна» - молча сообщали иероглифы. Лю-Синь быстро взглянула на босса. Тот улыбался. Лицо его украшала та самая мирная, тихая, кроткая улыбка, олецитворяющая мудрость и миролюбие, на которую способны исключительно люди азиатского происхождения. Лю-Синь, прочитав иероглифы, тоже улыбнулась робкой улыбкой счастья и любви ко всему вокруг и быстро оглянулась по сторонам, чтобы убедиться, что никто вокруг не догадывсется о той переписке на салфетке, которая теперь состоялась между ею и боссом. Босс тем временем снова склонился над салфеткой. «Если ты – зловредная, тупая черепаха - будешь так работать, то тебе придется найти себе новую работу незамедлительно» - сказала новая группа иероглифов. Лицо босса по-прежнему озарялось приятнейшей, миролюбивейшей улыбкой, на которую только способно человечесое существо. Лю-Синь тоже приторно и радостно улыбнулась в ответ и скоро прочла последнее сообщение: «Иди к столику и наладь отношения с этими клиентами. Они должны почувствовать себя счастливыми в моем ресторане». Лю-Синь чуть наклонила голову и подхватив продолговатую черную тарелочку с горячими, влажными, белоснежными салфетками из мягкой махровой ткани, которые обычно подавали в ресторане перед началом трапезы, отправилась обратно к столику. Она решила теперь улыбаться, не переставая, полагая, что так оно надежнее, и босс наверняка будет доволен. Пожилой джентельмен продиктовал ей заказ для всей компании, указывая номера под которыми блюда были занесены в меню, и все, казалось, стало налаживаться. Лю-Синь отдала заказ на кухню и стала думать, чем бы еще угодить клиентам. Между тем пожилой джентельмен - все тот же, что диктовал заказ,- встал из-за стола и, шепнув нечто видимо веселое троим своим компаньонам, отправился в конец зала, где на стене висели картинки символически изображавщие мужчину и женщину. Он скоро вернулся, и Лю-Синь, решив проявить приятную заботу о гостях, снова подошла к их столику. - Вы выходили пописать, - сказала она все с той же угодливой улыбкой, - я слышала... Туалет - около кухни... Вот я вам еще одну салфеточку принесла... Руки протереть... Если вы не помыли... Лю-Синь, очень гордая собой, улыбнулась чуть посмелее и протянула господину горячую махровую салфетку. За столом возникло некоторое замешательство. Господин посмотрел на Лю-Синь поверх очков, при этом покраснев как рак, а его спутники, не в силах больше сдерживаться, прыснули от смеха. - Почему Вы собственно решили, что я не помыл рук? – Обратился господин к Лю-Синь, постепенно начиная терять краску. - Стенка тонкая... Я слышала... Весь стол снова разразился хохотом, и на этот раз смеялся и сам господин, хотя и слегка искуственно. Лю-Синь, довольная результатом своих стараний, заулыбалась теперь еще более самоуверенно и, дождавшись паузы, добавила: - Если вы пойдете в туалет еще раз, я помогу вам открыть дверь. Она тяжелая, а Вы уже совсем старенький... Снова волна хохота ринулась со стола. Отсмеявшись, господин, к которому обращалась Лю-Синь, повернулся к ней лицом и сказал: - Так внимательно меня еще никогда и нигде не обслуживали! Ваше заведение, пожалуй, может побить рекорд по навязчивому сервису!... А за дверь не беспокойтесь!Я уж сам как-нибудь соберусь с силами и открою ее... У меня вот только одна маленькая к Вам просьба: когда наш заказ будет готов, Вы уж пожалуйста не трудитесь за нас жевать! Мы сами справимся... Хоть зубы у нас и не молодые, а все же ,я уверен, – справимся!... Вся компания расхохоталась в очередной раз. Когда обед был закончен, Лю-Синь получила от стариков изрядные чаевые и была немало удивлена, когда нашла сложенную вдвое белую бумажную салфетку, которая стояла домиком на деревянной дощечке и дожидалась ее в углу под стойкой бара. - Это тебе.... Босс просил передать! – Шепнул по-китайски мастер суши. Лю-Синь перевернула салфетку. «Я ошибался, - сообщали иероглифы, - когда полагал, что полено можно научить думать. Завтра выходишь на работу в пять вечера на кухню. Будешь мыть тарелки. Это - последний шанс». Вечером того же дня Лю-Синь, закончив работу в китайском квартале, сидела на пустых перевернутых ящиках из-под овощей и разговаривала со своей новой подругой: - Дом там, где еда! – Говорила подруга. – Где еда – там и дом! Значит, нам теперь тут дом! Пока тут еда есть... Я вот брата своего и сестру собираюсь перетащить. Только денег на взятку накоплю и перетащу... А сама замуж выйду... За местного... За канадца... Постараюсь за какого-нибудь старенького и богатенького, который скоро умрет... Тогда и работать больше не надо будет... Они хоть и дикари - здешние-то, - но все же жизнь с ними безбедная... - Да, - отвечала Лю-Синь, - что правда – то правда! Безбедная... Я сегодня почти уже с одним познакомилась, а босс, как будто заметил и сразу меня в судомойки перевел, чтобы я с клиентами не общалась... Понятное дело – боится! Я как за кого-нибудь с денежками-то замуж выйду, так сразу работать перестану! А ему-то выгода одна меня нанимать – мне-то он в два раза меньше платит, чем местным или тем, у кого статус уже есть... Victoria 09.05.07 НАЗАД